Необыкновенные истории для друзей Любавы - Страница 19

В ответ Любава не проронила ни слова. Внезапно зеленовласка расхохоталась, блистая в темноте жемчужными зубками: «Ты представляешь, у моей младшей сестры волосы не зелёные, а золотые. Над ней потешаются все водяницы Лебяжьего пруда. Они так её и зовут: златовласка». «Можно я потрогаю твои волосы?» – тихо попросила Любава. «Нет, я этого не люблю, – отшатнулась Марина. – Трогай лучше у своей Мамы. У нас говорят: она – вылитая нимфа. У неё ведь тоже зелёные?» «Нет, не зелёные», – шёпотом ответила ошеломлённая девочка. «А какого же они цвета?» – зеленовласка вновь ослепила Любаву жемчугом аккуратных зубок. «С прошлой недели они каштановые, а до этого были пепельные». «Заливаешь, – не поверила Марина. – Разве волосы могут менять цвет?» Пришла очередь Любавы посмеяться над пещерной провинциалкой. «Видишь ли, она их красит», – усмехнулась развитая девочка. «Ты не знаешь, существует краска цвета морской волны? – загорелась дикарка. – Все тритоны Мирового океана плавали бы у моего хвоста». «Не знаю, – виноватым тоном ответила Любава. – Но я обязательно спрошу у Мамы». «Скоро я у неё сама всё спрошу», – выпалила зеленовласка и громко ойкнула: «Ой! Я опять прозевала момент превращения. Уже поздно. Поплыли поскорей». «Куда?» – похолодела Любава. «Ты, главное, не бойся, – Марина дружески похлопала её по плечу. – Я тебя провожу до самого Симеиза. В Чёрном море я плаваю, как рыба в воде. Провожу – и сразу домой. Предок, наверное, ждёт меня с новостями». Любава оттолкнула мокрую и скользкую девичью руку. Тело пронизывал жуткий холод и сотрясала крупная дрожь. Холод исходил от неуютного камня, на котором она сидела рядом с Мариной, свесив ноги в пугающую бездну. Девочка наклонилась над бездной и с трудом разглядела чёрную, как смоль, воду Чёрного моря. Марина ёрзала на камне и шлёпала по нему чем-то мягким и большим. «Я никуда не поплыву! – нервно выкрикнула Любава. – Я лучше пойду пешком!» Марина слышно пошевелила мозгами, после чего дотронулась до Любавиной ноги колющим когтем. «Бедняжка! У тебя не бывает превращений, и ты всю жизнь ходишь ногами», – посочувствовала зеленовласка. «Я не знаю ни про какие превращения. Я хочу в Симеиз к Маме», – всхлипнула Любава. «Я разве против? – в свою очередь испугалась Марина. – Пешком так пешком. Доберёшься до утра, а может быть, даже раньше. Спустишься с камня на берег, обогнёшь ма-а-аленькую скалу, выйдешь на дорогу – и, не сворачивая, шагай до самого Симеиза. Завтра встречаемся у Воронцовского дворца. Ну и попадёт же мне от предка!»

С этими словами Марина бросилась вниз головой, махнув на прощание блестящим хвостом. Воспитанная Любава крепко сомкнула ноги и махнула ими в ответ. Потом она взяла ноги в руки и побежала на дорогу, ведущую в Симеиз. На крутом повороте Любава чуть не столкнулась с выскочившей навстречу маршруткой. Девочка и машина отскочили друг от друга, после чего машина заговорила сиплым голосом. «Ничего страшного, – собралась с духом Любава. – Просто по Крыму разгуливают русалки и разъезжают говорящие маршрутки». «Спокойной ночи», – вежливо пожелала она машине – и пошла своей дорогой. Чудо техники догнало Любаву без промедлений. «Ночью девочки спят или танцуют на дискотеках, а не лезут под колёса автомобилей», – недовольно прохрипела машина. «Я не лезу, я иду в Симеиз», – объяснила маршрутке Любава. «Садись – подвезу», – машина явно сменила гнев на милость. Девочка зажмурилась – и безошибочно попала вовнутрь говорящего чуда. Раскрыв глаза, она увидела перед собой молодого простуженного шофёра. Орудуя носовым платком, он молча рассматривал пассажирку. «Это вы сейчас со мной разговаривали?» – с надеждой в голосе спросила девочка. «Я, кто же ещё? – не сразу ответил шофёр. – Тебя куда доставить в Симеизе?» У Любавы отлегло от сердца: «На улицу Горького № 8». «Это рядом с автостанцией. Довезу с ветерком, несмотря на жару», – пообещал шофёр неожиданно звучным голосом. «Наверное, я перегрелась на солнце. То русалки говорящие чудятся, то говорящие машины», – подвела девочка неутешительные итоги дня.

Однако вскоре выяснилось, что солнце тут было ни при чём. К похождениям Любавы Мама отнеслась вдумчиво и серьёзно. «Где вы завтра встречаетесь с Мариной?» – переспросила она у дочери, тщательно расчёсывая густые волосы, рассыпанные по покатым плечам. «Она будет ждать меня около Воронцовского дворца. Но я туда не пойду», – ответила девочка, а про себя подумала: «А вдруг у Мамы свои зелёные волосы?» «То есть как это не пойдёшь, если Марина будет тебя ждать!» – Мама гневно сверкнула зелёными глазами. «Но она мне… причудилась!» – Любава стойко выдержала мамин взгляд. «И почему же ты так решила?» – строго спросила Мама. «Она рассказывала мне про водяниц, которые не существуют на белом свете». «По поводу водяниц ничего сказать не могу, – задумчиво произнесла Мама. – Зато существуют нимфы с зелёными волосами. Марина – самая настоящая нимфа. И я не допущу, чтобы ты обманула её ожидания».

Поставив в разговоре жирную точку, Мама интенсивно задвигала гребнем, мурлыча под нос мелодию из репертуара «Битлз». Дверь со скрипом растворилась, и на пороге возник счастливый Папа с мокрым от слёз лицом. Присмотревшись, Любава поняла, что это были не слёзы, а капельки воды, попавшие в глаза с мокрых прядей, прилипших ко лбу. Замерев от восторга, Папа не спускал с поющей Мамы восхищённых глаз. «Ты похожа на Русалку Джона Уотерхауса», – произнёс он наконец. Но Мама предпочитала поэзии искусства прозу жизни. «Ты где пропадал всю ночь?» – поинтересовалась она отнюдь не русалочьим тоном. «Уже давно утро», – Папа продолжал светиться счастьем. «По моим сведениям, оно ещё не наступило», – нахмурилась Мама, убирая волосы в ночную чалму. «Ты жестоко ошибаешься, – упорно спорил Папа, не выходя из блаженного состояния. – Как специалист по Франции, ты должна знать, что у французов утро наступает сразу после полуночи». «Допустим, – слегка растерялась Мама. – Тогда скажи: почему ты мокрый с самого утра?» «Потому что мы изо всех сил готовим в Алуште Нептуналий, и я тружусь в поте лица», – таинственно произнёс Папа. «А что это такое?» – в ожидании ответа Любава затаила дыхание. «Это Праздник Нептуна», – тоном конспиратора пояснил Папа. «И кто же эти «мы»?» – с привычным сарказмом в голосе спросила Мама. «Это я с новыми друзьями, – миролюбиво ответил Папа. – Тайное станет явным во время Праздника. Так мне сказали друзья».