Необыкновенные истории для друзей Любавы - Страница 48

«Вы меня разыгрываете, – рассердилась Любава. – Пайтити – это сказка конкистадоров. Золотой город инков не существует».

«Зато существует золотой город обезьян», – авторитетно заявила Наташа.

Перехватив красноречивый взгляд примата, учёная девочка поспешила его успокоить:

«Любава – моя старшая сестра. Ты можешь на неё положиться».

«Если вы не шутите, – заинтересовалась Любава, – тогда расскажите про город обезьян».

«Много не могу, – замялся Рыжик. – Это государственная тайна. Если мы будем много болтать, нас постигнет участь империи инков».

«Тогда отвечайте на мои вопросы», – предложила Любава.

«На все, кроме запрещённых», – согласно рыкнул услужливый примат.

«Скажите, пожалуйста, – подумав, спросила любознательная девочка, – ваш Пайтити на самом деле золотой?»

«На самом деле, – откровенно подтвердил Рыжик. – Наш город весь наполнен золотом. Этот священный металл – символ Бога Солнца Инти. Из него сделаны дороги, храмы Солнца и королевские дворцы».

«И всё это построили обезьяны?» – изумилась Любава.

Недозволенный вопрос оставался без ответа целых две минуты. Первой не выдержала Наташа – и вмешалась в диалог:

«Будь же человеком, Рыжик! Сказано: у меня от старшей сестры нет никаких секретов. Или ты ждёшь, чтобы я сама всё рассказала?»

Неожиданно ревун испустил хриплый крик «роху»; повторив его семь раз, закончил аутотренинг и выдал Любаве самое сокровенное:

«Мы унаследовали цивилизацию от наших человеческих предков».

«Вы хотите сказать…» – догадалась Любава – и не решилась закончить мысль.

«Я хочу сказать, – подхватил примат, – что мы, обезьяны Пайтити, произошли от людей».

«Разве так бывает?» – не поверила старшая сестра.

Человекообразного ревуна опередила младшая сестра, в которой восстала укрощённая обезьянья сущность:

«Почему же нет? Разве я не родилась шимпанзе? Ты, что ли, забыла, как упорно и результативно наша Мама превращала меня в человека?»

«А вы не хотите стать человеком?» – робко спросила вразумлённая старшая сестра.

Цепкохвостый отреагировал на этот вопрос, как на давно наболевший:

«Я узнал про такую возможность от просвещённой Наташи полгода назад. За это время я убедился в её правде. Великая девочка превратила в людей двух шимпанзе, спасла моих соплеменников от злого и коварного тирана и, наконец, обучила меня трудному русскому языку. Но мой справедливый и мудрый король не желает быть человеком. Он говорит, что люди своими действиями унизили высокое звание примата. А я? Что я? Один из жалких подданных Сапай Апу», – жалобно взвизгнул ревун.

«Ну, предположим, совсем не жалкий, а выдающийся учёный амаута, – вступилась за Рыжика великая Наташа. – Ребята, – вздрогнула девочка, взглянув на часы, – вы явно заговорились. Мы опаздываем на Праздник обезьян. Рискуем получить взбучку от Юпанки».

«Я запрещаю рукоприкладство, – распорядилась старшая сестра. – И откуда взялся этот Юпанки?»

«Юпанки – король зоопарка», – съязвил через дверь зловредный попугай.

«Только королей нам не хватает! – развела руками обомлевшая Любава. – Африка остаётся за старшего, а я еду в зоопарк».

«Хорошо, – подчинилась младшая сестра. – Только не надо никуда ехать. У Рыжика есть классный миниджойстик. Он нас телепортирует в один приём».

Слово «приём» Наташа договорила в просторном, резонансном помещении Дома обезьян. Её старшая сестра с интересом оглядывалась по сторонам. Шимпанзе, ревуны, макаки, мандрилы, гориллы, гиббоны самозабвенно наряжались к празднику, не обращая ни малейшего внимания ни на приевшихся соседей, ни на нагрянувших гостей. От неугомонных собратьев резко отличался обособленный очкарик, сидящий за чистым, аккуратным столом в любимой папиной позе: неестественно выпрямив сгорбленную спину и сжав в волосатых руках потрёпанную газету.

«Что же он читает?» – вырвалось у ошеломлённой девочки.

«Дворянский вестник», – перевела младшая сестра, по-свойски заглянув через обезьянье плечо. – Вероятно, готовится к Дворянскому Съезду».

Только сейчас Сапай Апу Юпанки (а это был именно он) заметил нетипичных визитёров Дома обезьян. Соблюдая королевское достоинство, цепкохвостый медленно поднялся с табурета, в очередной раз поразив впечатлительную Любаву. Перед ней предстал золотолобый красавец с безукоризненно белыми бакенбардами. Красочная накидка токапу, испещрённая потаёнными знаками, частично закрывала густой мягкий мех – наверху чёрный, внизу буровато-жёлтый. Покрасовавшись перед гостьями, цепкохвостый франт… начал покусывать уголок зачитанной до дыр газеты – и из тени тут же материализовался амаута Рыжик. Оставив газету в покое, королевский примат энергично взялся за сестёр. Потрепав девочек по подбородку, он многозначительно взглянул на амауту.

«Сапай Апу удостоил вас своим приветствием», – перевёл жесты почтительный Рыжик.

Призывая переводчика не мешать разговору, превращённая Наташа прикрыла глаза одной рукой, а другой указала на «Дворянский вестник», после чего обе руки требовательно подняла высоко над головой. Подавая авторитарной учёной дворянскую газету, король интенсивно заухал, настраивая девочку на задушевный контакт. Смысл содержательной беседы до Любавы донёс всё тот же Рыжик:

«Сапай Апу хвалит статью, посвящённую подвигу Святых Королевских Мучеников. Он собирается поехать на Дворянский Съезд по приглашению Великого Шимпанзе. Сапай Апу интересуется различием между древним, титулованным и личным дворянством…»